Олег Раин "Слева от солнца" (Краткое содержание. Отрывки из книги)
Книга Олега Раина "Слева от солнца" адресована подросткам, но она так живо и ярко написана, что ее с удовольствием прочтут многие взрослые, особенно те, кто имеет дело с подрастающим поколением. Четырнадцатилетний хакер Генка взламывает сервер некой фирмы и попадает в серьезные неприятности. Ему грозит судебное преследование. Выход один - скрыться из города, пока страсти не улягутся.Генку отправляют к дедушке с бабушкой в глухую деревню, где нет не только мобильной связи и Интернета, но даже электричества. Казалось бы, Генка должен чувствовать себя, как рыба выброшенная на берег, но, попав в непривычную ситуацию, он обнаруживает, что в жизни есть много радостей, помимо компьютера. Он обретает друзей и недругов и учится радоваться красоте…
Генка хочет открыть своим друзьям радости мира, в котором привык жить сам, ведь там тоже есть много интересного. Начинается с того, что он решает построить ветряк и провести в умирающую деревню автономное электричество. Сначала местные жители относятся к его чудачествам с недоверием, но после того, как загорается первая лампочка, они заражаются его энтузиазмом. Вскоре в деревне появляется телевизор с мультиками для малышей. Генка, как современный добрый волшебник, вдыхает в деревню жизнь. Нет смысла рассказывать всех перипетий сюжета. На одной страничке этого не сделаешь, да и не к чему. Лучше прочитать книгу.
А когда прочитаешь, я предлагаю каждому решить для себя самостоятельно, что это? Сказка, где пятнадцати летний подросток легко вскрывает чужие компьютеры, легко зарабатывает деньги, создавая фильмы о диггерах, легко ими распоряжается, легко решает вековые проблемы обитателей медвежьего угла. Или это все-таки быль, где есть настоящие характеры, достоверные события и логические поступки героев.
Рецензия на книгу: http://bibliogid.ru/articles/3620
– Видал, какие нынче огородники-то появились! Где мне с ними тягаться. – Валера с усмешкой крутил баранку. – Хорошо, хоть рвов пока не роют. А то ведь начнут скоро.
– Ну, до этого вряд ли дойдет.
– Поживем – увидим... Ты, кстати, к стенам присмотрись, – тут ведь тебе не просто кирпич, а кварциты с авантюрином, змеевик с мрамором. Местами даже яшма попадается! А есть домик, где малахитовый конек, представляешь!
Генка помотал головой.
– Во-во! Я тоже не верил, пока не увидел. Словом, коллекция еще та! Какие деньги во все это вбухивают, даже считать не хочется.
– Значит, благосостояние растет, – пробормотал Гена.
– Ага, только вот чье? – Валера кивнул на копошащихся среди лесов рабочих. – Может, у них кошельки пухнут? Или у стариков твоих?
Гена промолчал.
– Если заметил, кругом одни таджики – на крышах, на стенах, везде! Я против них ничего не имею, но наши-то работяги куда подевались?
– Наверное, все в городе.
Валера кивнул.
– Так вот и потеряем деревню. В смысле, значит, русскую деревню. Потому что лет через двадцать в наши села весь Ближний Восток переселится. Таджики, узбеки, ингуши – все, кому не лень строить и сеять. А на Дальнем китайцы с корейцами обоснуются, – Валера развеселился. – И получится у нас, брат Гена, Таджи-Китайское государство!
– Что же тут смешного?
– Да ничего. Я ж воевал с ними в Афгане! С таджиками, значит. А с китайцами Володька наш воевал – на Даманском. Ну, а теперь они все здесь!
– К чему ты это?
– Да к тому, наверное, что зря воевали.
Генка озадаченно потер лоб.
– Погоди... Разве в Афганистане воевали не с афганцами?
– Вот и видно, что ничегошеньки вы, молодые, не знаете. Даже со всеми своими интернетами! – Валера подъехал наконец к нужной новостройке, аккуратно развернулся. – В Афганистане, Ген, более двух десятков народностей. А основные среди них – таджики с узбеками.
– Правда, что ли?
– А ты думал! Это ведь не Люксембург какой-нибудь – огромнейшая территория!
– Мне казалось, Афганистан – небольшая страна.
– Это она на карте маленькая, а в реалиях Афганистан – огромен! Страна ковров и красивейших гор. А какое там небо! – Валера причмокнул губами. – Сказка из тысячи и одной ночи. На вершинах – снега, которым тысячи лет, представляешь? Тысячи! А знаешь, какой высоты хребты Гиндукуша? Почти семь километров! И пустыни свои имеются, и люди красивые. Правда, без бород почти не ходят, но такие уж у них традиции... – бывший сержант протяжно вздохнул. – Не-е, Ген, я там много чего пережил – и боли натерпелся, и кровушки пролил, а все равно... Можешь не верить, а точно второй родиной Афган стал. И таджиков, кстати, я там зауважал...
– Таджиков?
– Верно. Потому что не хуже вьетнамцев воевали. Одно слово – моджахеды! Кстати, наш главный враг Ахмад Шах-Массуд – стал потом лучшим другом.
– Разве так бывает?
– Бывает, и часто. Особенно когда враги не подличают. А он с нами дрался честно... – Валера заглушил двигатель, открыв дверцу, выскочил наружу. – Ладно, пойду со строителями побалакаю, а ты погуляй.
– Машину постеречь?
– Чудила, кто ее такую угонит? Тем более здесь.
– Ну, не знаю... Это же не Соболевка.
– Может, и не Соболевка, но и не город.
– А таджики?
– Дубина ты, Ген! Погляди, сколько они тут всего понастроили! И заметь – приезжают сюда без специальностей, без языка, но в пару лет все осваивают! А ты про воровство толкуешь!
– Как же у них получается?
– Так и получается, что не лентяи. И язык чужой выучивают, и строителями неплохими становятся. Наших-то огородников днем с огнем не сыщешь... – не договорив, Валера махнул рукой и заковылял к группе темнокожих строителей. Приблизившись, степенно пожал всем руки, о чем-то заговорил. Гена тоже не стал париться в разогретой кабине. Соскочив на мягкую от опила землю, двинулся к ближайшей завалинке.
Кругом звенели пилы, постукивали молотки, тут и там завывали дрели и электрорубанки. Новые «огородники» в Новоспасском начинали трудовые будни рано. Теперь-то Генка их понимал. День обещал быть жарким, и оставалось только порадоваться, что Валера поднял его ни свет ни заря. Все-таки утро – оно и есть утро, и ни с каким днем его не сравнишь. Старт, с которого хочется бежать и бежать...
Было видно, что Валера уже обо всем договорился, и Гена поспешно извлек из кармана сотовый телефон. Здесь, в Новоспасском, у него тоже имелось важное дело. То и дело поглядывая в сторону машин и копошащихся вокруг грузчиков, он не без волнения раскрыл телефон. Огонек светодиода с готовностью мигнул, и паренек расплылся в улыбке. Зона покрытия село доставала! Не медля ни секунды, он набрал заветный номер, крепко прижал аппаратик к уху. Как положено нормальному хакеру, далекий абонент отсыпался после тяжелой ночи, но Генка набрался терпения. Эта связь ему нужна была как воздух, и он не сомневался, что долгие тягучие гудки рано или поздно оторвут Севу Морехода от подушки.
– Сейчас-то ровно тянет, а что будет весной? – Генка едва удерживал в руках черенок. Натертые ладони горели огнем, и, конечно, давно пора было выбираться на сушу.
– Весной вода, конечно, поднимется. – Согласился Валера. – Потому и надо соорудить понтоны.
– Поплавковая система?
– Точно. Мертвую конструкцию изготовить, конечно, легче, зато и эффект будет ползучим.
– Каким, каким?
– Ползучим! – упрямо повторил Валера. – В смысле – то так, то эдак. А поплавки дадут стабильность.
– Ага, зимой и летом – одним цветом.
– Во-во! – Валера еще раз оглядел берега, кивнул Генке. – Ладно, хорош мерзнуть, – выбираемся. С главным вроде выяснили.
– Значит, оставишь размеры такими же?
– Да нет, немного увеличу. Правда, материал покрепче нужно поискать.
– Углепластик?
– Хватил! Где ты его найдешь! Хотя бы стеклотекстолит какой-нибудь подобрать. И прочно, и вес мизерный.
– Знаю. Раньше из него клюшки вырезали.
– Может, в городе кто и вырезал, а мы здесь свои клюшки из елок делали…
Они вынесли мокрую крестовину на берег, опустили в траву. Тут же сидел и Юрашка, – он как бы ловил рыбу. На прутик – без лески и крючка, что не мешало малышу каждые пять секунд с воплем «подсекать» очередную рыбину.
– Как дела, рыбак? – поинтересовался Генка. Зубы его постукивали, и он с удовольствием подсел к костру, вытянув над дымком руки.
– Хорошо! – отозвался Юрашка. – А прямо сейчас такая щукенция клюнула – чуть удочку не сломала.
– Щукенции – они такие. С ними осторожнее надо.
– Между прочим, хорошая щука ростом поболе Юрашки будет. – Заметил Валера. – Такая и утащить может, – глазом не моргнешь.
– А почему – глазом?
– Что почему?
– Ну, глазом почему не моргнешь? – уточнил Юрашка. – Моргают ведь веками. И еще ресничками. А глаз – он как бы на месте остается. И закрывается, как форточка. – Юрашка поморгал, показывая, как закрываются глаза.
– Ну, не знаю… Так почему-то принято говорить… – Валера переглянулся с Генкой. – Веки закрывают, глазами махают… То есть, тьфу ты! – моргают. – Он хмыкнул. – А ведь действительно ерундовина! Моргать глазами… Видал, Ген, какой вундеркинд у нас растет! Уже над словом задумывается.
– Это точно. Я в его годы такими вопросами не задавался. – Кивнул Гена.
– Да мне и сейчас такое в голову не придет!
– Кстати, а ты помнишь себя в его возрасте? – заинтересовался Генка.
– Я? – Валера на минуту задумался. – Честно сказать, не очень. Все какими-то обрывками… Помню, дрался с одним толстяком и никак не мог его побить. А он меня чуть ли не через забор перебрасывал. Очень мне было обидно… А в первом классе песню учили – про «некому березку заломати». Тоже запомнил. Потом в армии ее, кстати, тоже пели. На другой, правда, мотив. И удивлялись, что какой-то даме, понимаешь, взбрело на ум ломать деревце. Еще и канючит, что некому…
– А мы в детском садике про чибиса пели, который у дороги. Сидит и чего-то волнуется… Чудак, одним словом.
– И что?
– Да такая же чепуха, как с твоей березкой. Я рот открывал и не пел.
– Это верно! Какой только ерунде нас не учили… – Валера подошел ближе, палкой пошевелил в углях, одну за другой выкатил несколько дымящих картофелин. – А вот и деликатес, господа чибисы! Хватит мыргать глазками и шмыгать носами, подсаживайтесь!
Быстро очистив картофелину поменьше, Валера насадил ее на тоненький прутик, протянул облизывающемуся Юрашке.
– Держи, Лобачевский! Только осторожнее, не обожгись.
Гена тоже подхватил горячий кругляш, содрал черную скорлупу, пачкая щеки и нос, стал есть.
– Вкусняк! – одобрил Юрашка.
– Точно, объеденц… Ты куда это смотришь, Юраш?
– За мухами слежу. Вон в том пеньке у них, по-моему, домик. – Малыш указал перепачканным пальцем. – Еще к ним шмель прилетал, ругался. Только мухи его не боятся.
– А ты?
– А я… Я вообще-то маленько боюсь.
– Это нормально. – Утешил Генка. – Шмелей все боятся.
– И Валера?
– Конечно. – Генка покосился на бывшего сержанта. – Важно не то, что боишься, а то, что умеешь преодолевать страх.
– А если не получается?
Генка обнял Юрашку.
– Просто ты еще маленький! Все у тебя получится, вот увидишь. Не сейчас, так потом, когда вырастешь.
– Так это же долго же! Я же ждать устану.
– А ты не жди, просто живи и все…
– Опачки! Это еще что за артиллерийский снаряд к нам несется? – Валера, щурясь, приложил ладонь к глазам.
– Где?
– Да вон бежит-летит…
– Да это же Костик! – угадал раньше всех Юрашка. – Наверное, картошки нашей захотел. Вот и торопится.
– Точно! – Генка хмыкнул. – У него чутье, как у пса пограничного!
Но Костик бежал вовсе не за картошкой. Личико у него было взволнованное, а глазки восторженно блестели.
– Там такие машинищи приехали! – прокричал он. – Красивые, пузатые. Одна серебристая, другая черная… И фары такие – с ободочками, как золото. И снизу, и сверху – штук сорок, наверное…
– Хватит про фары трещать, ты дело говори! – Валера нахмурился. – Сколько машин, зачем приехали?
– Машины две, – отдуваясь доложил Костик. – Остановились на улице, возле Катькиного дома.
– А что им нужно?
Цапнув картофелину, Костик одной босой ногой почесал другую.
– Известно что! Они Генку ищут.
– Меня? – Гена переглянулся с Валерой. – А пузатые – это «Газели», что ли?
– Да не-е, это другие, – Костик зачертил картофелиной в воздухе. – Такие вот здоровские…
– Джипы, наверное? – Гена щепкой нарисовал на земле профиль иномарки.
– Ага, шочно! – с набитым ртом Костик быстро закивал. Губы и щеки он моментально перепачкал, зато и с картофелиной управился втрое быстрее Юрашки, и вдвое проворнее Валеры. – А еще одну можно?
– Да хоть три! – Генка отряхнул ладони и поднялся. – Схожу, посмотрю, кто там пожаловал.
– Снова какой-нибудь сюрприз?
– Да нет. Больше вроде ничего не заказывал.
– Тогда кто это может быть? Может, переполох из-за полигона?
– Непохоже. – Гена пожал плечами. – Мы не светились, все чисто делали.
– Это мы думаем, что чисто… – Валера невесело хмыкнул. – Одеться не забудь.
– Ага, – Генка стремительно натянул на себя футболку с джинсами, привычно проверил в карманах шокер и сотовый.
– Я с тобой! – немедленно подскочил Юрашка.
– Здрасьте! – Гена хотел было возразить, но, взглянув на чумазую мордашку, махнул рукой. – Ладно, пошли, горе луковое…
Его схватили, едва он поравнялся с первым джипом. Крепкий детина, видимо, подкрался сзади и сграбастал Генку за локти.
– Цоб-цобэ! Попался, субчик!
Хватка была крепкой, но неожиданно вмешался Юрашка. Тигренком подскочив сбоку, он боднул незнакомца, тоненько закричал:
– А ну, пусти его!
На крохотную секунду малыш отвлек детину, и, вырвав руку, Гена быстрым движением достал шокер. От тычка детины Юрашка полетел в придорожную крапиву, – там, конечно же, пискнул, угодив в шипастые заросли. Этого Генке хватило, чтоб моментально рассвирепеть.
– Ах, ты гад! – он ткнул шокером в плечо детины, нажал клавишу и тут же добавил разрядом в шею.
Хрюкнув, здоровяк попятился.
– Хочешь добавки, давай! Кто там смелый?
Генка напрасно кричал. «Смелых» высыпала сразу куча мала. Дремавшие в машинах хлопцы литой комплекции энергично выскакивали наружу.
– Однако, злой котик! Зубастый!
– Я и царапнуть могу! – пригрозил Генка.
– Как бы царапки твои не вырвали. – Гену взяли в плотное кольцо. – А ну, бросил свою пукалку!
– Сейчас, разбежался! – выставив перед собой разрядник, Генка крутился на маленьком пятачке, стараясь не подпустить напружиненных атлетов. Красавцы были хоть куда – все явные спортсмены. Пятеро – тут рядом, и еще тот ужаленный. Всего, значит, шестеро. Для одного подростка более чем достаточно. Потому и приходилось вертеться, как белке в колесе. И с той же скоростью в голове мелькали мысли – одна другой нелепее. Либо Генку, вычислили парни из «Магнолии», либо кто-то из давних должников. И ведь не поленились – приехали в такую даль!
Впрочем, мог послать карательную экспедицию и кто-нибудь из бдительных чиновников. Тема-то затопленных городов – из запретных. Кому хочется, чтобы правда всплыла наружу? А его записей с городами-призраками по планете разлетелось тоже немало…
Один из крепышей попробовал ухватить Генку за ногу, но тут же словил «шайбу в ворота». Подросток лишь на миг опередил спортсмена, ткнув усиками разрядника в массивный бицепс. Электричество искристо выстрелило, заставив нападающего с воплем отпрянуть.
– Ах, ты гаденыш! – мужскую физиономию перекосило от боли. – Ох, я с тобой потолкую! Думаешь, спасет твоя зажигалочка?
Генка и сам понимал, что не спасет. Парни просто не восприняли его поначалу всерьез. А вот сейчас разобьются по номерам, прикинут что к чему и кинутся всем скопом. Сначала отберут шокер, а потом наваляют пендалей по самое не могу…
Громко плача, из крапивы вылез, наконец, Юрашка, но даже на него Гена не мог уже отвлечься. Сопротивляться было глупо, но о выборе его никто не спрашивал. На него напали, он должен был защищаться.
И в этот миг точно от взрыва гранаты брызнуло осколками лобовое стекло серебристого джипа. Парни, вздрогнув, обернулись.
– А ну, отпустили парнишку!..
На ходу напяливая на себя рубашку, к ним бежал Валера. В поношенном трико и тряпичных кедах, он мог бы вызвать усмешку, если бы не разбитое стекло. Очевидно, Валера метнул камень. Но камень с такого расстояния да на бегу, да еще точно в машину, – это поневоле озадачивало.
– Малышей-то чего трогаете? Совсем рехнулись! – Валера с бега перешел на шаг, рубашку небрежно и кое-как заправил в трико. – Что он вам сделал?
Плечистое окружение Генки не дрогнуло и не подалось в бега. На Валеру глядели с любопытством и, конечно, без испуга.
– Откуда это чучело гороховое свалилось? – пробормотал один из спортсменов.
– Не знаю, откуда, но за стекло он нам избушку свою точно отдаст…
– Юрашка! – Гена отыскал глазами всхлипывающего малыша. – А ну, дуй к нашим. И проследи, чтоб малышня носу не высовывала.
На этот раз Юрашка оказался понятливым, сначала попятился, а потом и вовсе припустил во всю прыть. Генка боялся, что его задержат, но малолетним карапузом приезжие не заинтересовались. Только атлет в цветастой, облегающей мощную грудь фуфайке, коротко кивнул одному из своих:
– Хопер, следи за щенком, а мы с этим бакланом побазарим.
Тот, кого назвали Хопером, – коренастый, низенький брюнет – сумрачно кивнул. Хватать Генку он, впрочем, не стал. Не забыл еще про разрядник.
– Але, Ванёк, это ты каменюку швырнул?
– Для кого Ванёк, а для тебя Валерий Палыч.
– Ты, Палыч, видно, богатый? Объяснить тебе, сколько тянет такое стеклышко?
– Мальчонку отпустили! – Валера говорил негромко, но весомо. Однако спортсменов его тон не испугал.
– Я тебя сейчас самого отпущу… – атлет в цветастой фуфайке шагнул навстречу, стремительно протянул мускулистую руку. Он явно намеревался сграбастать «дерзкую деревенщину» за грудки, но у него ничего не вышло. Непонятным образом бывший сержант перехватил тянущуюся к нему кисть – да таким каверзным образом, что атлета тут же перегнуло в пояснице. Валера же, заломив противнику руку, умудрялся удерживать ее без особого напряжения, да еще и поглядывал на остальных – не дернется ли кто?
«Дернулись» сразу двое, и с добычей своей Валере пришлось расстаться. Он и тут сработал умело, заставив упасть атлета под ноги одному из нападавших, а второго встретив каким-то паучьим переплетением рук, в которое и угодила лихая ступня любителя карате. Удар, который запросто отправил бы на койку и более здорового человека, Валере не причинил ни малейшего вреда. Напротив, придав ноге вращательное движение, Валера качнулся телом и резко выдохнул. А может, это ахнули приятели каратиста, потому что нападающий подлетел в воздух и не очень картинно рухнул спиной в сельскую пыль.
Как бы то ни было, но брешь оказалась проделана, и Гена одним прыжком вырвался из окружения. Дернувшийся за ним Хопер в нерешительности замер. Трое лежащих и двое ужаленных электрошокером могли научить многому.
– Пошли, Валер! – Генка потянул своего друга за руку.
– Идиоты! Мы же вас достанем!
– А попробуйте! – Валера широко улыбнулся. И даже дружелюбно развел руками. – Мы, ребята, на своей земле, и вас к себе не звали.
– А нас, Палыч, звать не надо, мы сами приходим.
– Страшно-то как, прямо ай-яй-яй! – Валера насмешничал, и Гена все упорнее тянул его за руку. Потому что с земли поднялся один, а потом и второй. А хуже всего, что смуглый молчун, что стоял слева от Хопера, характерным движением сунул руку за спину. Может, просто пугал, а может, и впрямь брался за пистолетную рукоять.
– Але, Палыч! Этот парень нам должен, и мы его по любому заберем.
– Да что ты говоришь!
– Теперь и за тобой должок, не забывай.
– Ага, запишу где-нибудь на бумажке. – Валера наконец-то уступил Гене и шагнул от забияк. – Кстати, живу я в том домишке. Это я к тому, чтобы вы местных не дергали, расспросами не досаждали.
– Мы запомним, Палыч, не бойся.
– А вот вы меня бойтесь! – серьезно предупредил Валера. – Потому что когда заявитесь в гости, я уже по-другому бить буду. По-настоящему.
Атлеты не атаковали. Теперь все они стояли на ногах, и в головенках их явно происходила нешуточная работа. Верно, прикидывали, с кем они столкнулись, что можно пустить в ход, а что разумнее придержать напоследок.
– До скорого, пупсы! – Валера не отказал себе в шалости и помахал на прощание рукой.
Отхлебывая из пластикового стаканчика, Окулист лениво щурился на солнце и никак не мог надышаться. Астма, сжимавшая грудь в городе, на этот раз угомонилась. Он давно заприметил – чем дальше увозили его от цивилизации, тем стремительнее оживало тело. Суставы, сосуды – все молодело, приступы астмы сходили на нет, успокаивалась нервная система. Спрашивается – чего люди так рвутся в города? В этот угарный смог, в суету и ежедневные пробки?
На крышку пластиковой бутыли опустилась стрекоза. Не насекомое даже, а целый мини-вертолетик – со своей боевой кабиной, с огромными сетчатыми мониторами и длиннющим фюзеляжем. И тотчас кольнуло где-то под сердцем. Отчетливо вспомнилось, как в далеком детстве Окулист (а тогда он не был еще Окулистом, и звали его просто Димкой) охотился за такими же стрекозами. Подползал с коробком или просто выставлял согнутую ладошку – и все никак не мог застать насекомое врасплох. Великолепные летуньи, стрекозы легко замечали подкрадывающегося мальчугана и, подпустив на критическую дистанцию, ускользали из-под самого носа. Взмывая ввысь, еще и накручивали вензеля над головой – то ли насмешничали, то ли пугали.
Это потом уже юный Дима прочел, что первые стрекозы появились на земле более трехсот миллионов лет назад, и жизнь их вдвое интереснее, чем у обычного человека. Хотя бы потому, что тот же «Император» первую свою жизнь проживает в воде и именуется «Наядой», дышит жабрами и плавает, как осьминог, выпуская реактивную струю воды. А после приходит срок, и подводный хищник сбрасывает панцирь, расправляет сморщенные крылья и становится повелителем неба – стрекозой из семейства «Императоров». Две стихии и две жизни – разве не фантастика? Человек может сколько угодно менять имена, но по земле он обречен ходить от рождения и до смерти.
Окулист продолжал смотреть на стрекозу, а стрекоза явно изучала его. И вряд ли крылатая красотка завидовала человеку. Уж она-то точно ничего не знала об астме, о тромбофлебите и ноющих суставах. Может, только и опасалась какого-нибудь местного сокола. Сам Окулист соколов в человечьем обличье давно не боялся, зато боялся старости, боялся болезней и одиночества…
– Шеф! Это я…
Стрекоза дрогнула крыльями и пропала. Окулист даже не уследил за ее полетом. Но главное, что спугнули его покойное настроение; вновь начиналась суета, начинались нервы. Видно, что-то пошло не так…
Заранее поморщившись, Окулист повернул голову. К поляне торопливо приближался Хопер. Физиономия красная, в глазах растерянность. Значит, предположение верное: что-то у бравых парней сорвалось. А значит, снова придется вставать, выслушивать, думать и принимать решения. Окулист со вздохом поискал глазами улетевшую стрекозу. Так и не найдя, тоскливо подумал, что лучше ему было бы родиться не человеком, а стрекозой. Предложи ему кто сейчас подобное превращение, он бы без раздумий согласился…
– Кто это, Ген?
Подросток помотал головой.
– Но не спецы, это точно. Если бы зашевелились по поводу полигона, наверное, стали бы иначе действовать.
– Я тоже так кумекаю. Тогда кого ты сюда приманил?
– Не знаю. Честно слово, не знаю! Я и адреса своего никому не давал. Родители обещали молчать… – Генка нервно сглотнул. – Может, «Магнолия». Фирма такая есть, я их слегка потрепал, – грозились наказать. А может, и не «Магнолия». Может, кто другой…
– Другой! – Валера с усмешкой покрутил головой. – С тобой, бача, и впрямь не соскучишься. Не кочку, так пенек с поганками подсунешь…
– Валер! Я правда, не знаю, откуда они!
– Ладно… Хорошо, хоть бутылки не успели сдать.
– Бутылки?
– Ага, – Валера метнулся к сараю, выволок оттуда ящик с тарой, бегом перенес к сеннику, поставил в углу. – И ты неси тоже. Я буду говорить, куда…
– Но зачем?
– Затем, что обороняться будем бутылками.
– Бутылками?
– У тебя есть что получше?
– Ну… Есть шокер.
– Шокер свой спрячь. Бутылки будут поинтереснее. Они у нас, правда, пустые – без коктейля Молотова, но и такими можно держать оборону.
– Что-то я тебя не совсем понимаю… – Гена тут же припомнил разбитое стекло джипа. – Ты что, собираешься забрасывать их бутылками?
– Это в крайнем случае, если дойдет до стрельбы. – Валера хмыкнул. – Видел, как я им джипарь разнес? С первого выстрела – прямое попадание! Я ведь уже говорил, что был в роте лучшим гранатометчиком. Лупил аж до семидесяти метров! И попадал, как нынче из подствольников не попадают. Ротный говорил: у меня талант, особая хлесткость рук. А еще говорил: была бы Олимпиада по гранатам, я бы точно какое-нибудь место занял.
– А где он сейчас?
– Ротный-то? – Валера ткнул очередным ящиком Генке в грудь. – Нет нашего ротного.
– В Афгане убили?
– В Сербии. И не убили, а подорвался. Потому как мин там – на три Афгана бы хватило. – Он покрутил головой. – Та-ак… Этот поставим сюда и про запас отнеси еще к конуре. Пса-то давно нет, но они же не знают.
– А может, есть какое-нибудь оружие?
– Какое оружие, о чем ты? – Валера хмыкнул. – Охотиться я не люблю, а для уличных забав кулаков хватает.
– Кулаки у тебя есть, это точно. – Генка отволок ящик к конуре, шумно дыша, вернулся. – Меня бы как-нибудь научил! А то ни плавать, ни драться не умею. Так и погибну, ничему не выучившись.
– Не дрейфь, шнурок, прорвемся! – Валера весело подмигнул подростку. – Знаешь, в какие засады я попадал, – и то выживал. А это – так, семечки.
– Да уж, семечки… – Генка вздрогнул. За сарайчиком скрипнула калитка, и знакомый голос позвал:
– Негоже гостей тумаками встречать… Гена, ты здесь?
– Окулист! – страшным шепотом прошипел Генка.
– Окулист?
– Это прозвище… Только откуда он взялся? В тех джипах его не было.
– Значит, прятался в какой-нибудь другой машинке. – Валера по-мальчишески шмыгнул. Тем же шепотом поинтересовался: – Кто он такой? Важная шишка?
Генка напряженно кивнул.
– А сюда какого лешего приехал? Или ты ему что-то должен?
– Как тебе сказать… Сначала они мне были должны, потом я, а теперь, наверное, никто никому… – пролепетал Генка. – То есть, это я так думаю.
– Хорошо, если еще думаешь. – Валера кивнул. – Ладно, отвечай человеку. А то спустит своих доберманов…
– Здесь я! – крикнул Генка.
– Может, хватит прятаться? Подойди, потолкуем, как люди. – Голос Окулиста звучал ровно и спокойно. – Без кулаков и камней.
– Это точно?
– А зачем нам воевать? Ты себя показал, дружок твой – тоже. Можно и к переговорам приступать.
– Умный дядька! – шепотом оценил Валера. – Сразу просек, что ничего ему тут не светит.
– Да уж, умный. – Генка снова вздохнул. – Знаю я этого умника…
– Ладно, пошли. – Валера подтолкнул его в спину. – Если что, буду с тобой рядом.
– Здесь аккуратнее! – предупредил Валера. – Снизу порожек, сверху притолока.
Окулист не ударился и не споткнулся.
– Ну что, зажжем ради дорогого гостя свет? – Валера щелкнул выключателем и гордо поглядел на свисающую с длинного шнура лампочку. Генка его отлично понимал. После нескольких лет лучин и керосинок – лампы должны были производить ошеломляющее впечатление. То есть на тех, кто обитал в Соболевке, но никак не на Окулиста. Юрист «Василиска», если что и заметил, так это груду разномастных железок, громоздящихся у стены, замусоренный стол и паутину в углах.
– У нас, конечно, не хоромы, но лишний табурет для гостя всегда найдется. – Валера сделал приглашающей жест и в свою очередь опустился на лавку.
– Спасибо. – Окулист с сомнением оглядел табурет и все же рискнул на него присесть.
– А где Шуша? – поинтересовался Генка.
– Где ему и положено быть, – на работе. А что?
– Ничего. Я думал, если кого и пришлете, то в первую очередь его.
– Пытались. – Отозвался Окулист. – Уперся, стервец. То ли брата пожалел, то ли тебя.
Вспомнив о Стасе, Генка невольно улыбнулся.
– Зря улыбаешься! Эти двое свое тоже получат. Дело-то серьезнее, чем ты думаешь.
– Мореход? – предположил Генка.
– Верно, и не он один.
– То есть?
Окулист посмотрел на Валеру долгим взглядом, поиграл желваками. Наверное, прикидывал, стоит ли говорить о делах фирмы при постороннем.
– Он свой, – буркнул Генка.
– Это я уже понял. – Гость переплел на животе пальцы обеих рук, неловко качнулся на табурете. Вне машины и вне своего кабинета он вряд ли чувствовал себя комфортно. На шатком табурете, да еще под тусклой лампочкой главный юрист фирмы смотрелся более чем нелепо. На миг Генка даже пожалел его. Уж если решил проехаться в такую даль, мог бы приодеться попроще. Чего глупее – разгуливать по крапиве да навозу в европейских одежках!
– Что ж, Геночка, давай сразу расставим все точки на «и». – Вздохнул Окулист. – Ты ведь был знаком с нашей системой охраны? Был. И когда разобиделся на нас, сдал все ключи своему шалопуту приятелю. Зачем? Разжевывать, наверное, не стоит.
Генка опустил голову. Ему было, что ответить, и все равно лицо опалило жаром. Даже кончики ушей стало чуть покалывать.
– Словом, деяние уголовно наказуемое, – продолжал Окулист, – и на что ты надеялся, честно говоря, не понимаю. Мы, конечно, не такие программисты новаторы, как ты, но парня твоего вычислили.
– Ага, и счет мой закрыли.
– Мореход сам его слил. Мы всего лишь поговорили с ним, объяснили, что к чему, и он с нашими доводами согласился.
– Могу себе представить!
– Только не воображай лишнего, никакого особого давления не было. Этот умник сам все понял. И сдал тебя без особых угрызений совести. Это не твой спецназер… – Окулист покосился в сторону Валеры. – Кстати, надежный человек, – с удовольствием взял бы вместо своих оболтусов.
– А я бы не пошел, – дерзко отозвался Валера.
– Вижу. Потому и не зову… Так что, Ген? – Окулист вернулся глазами к подростку. – Правду я говорю или выдумываю?
Генка судорожно сглотнул. Каждое слово давалось с трудом.
– Я предупреждал Морехода, чтоб не жадничал.
– А он и не жадничал. – Окулист спокойно огладил на себе пиджак. – Он дорожку в наши закрома протоптал. И хапнул кусочек. Не такой большой, но все-таки… Мог бы и чисто уйти, но не вышло. Потому как не рассчитали вы, ребятки, того, что за похождениями вашими тоже могут следить.
– То есть? – Генка поднял голову. – Вы хотите сказать…
– Я хочу сказать, что по тропке, протоптанной Мореходом, к нам тут же нагрянули другие гости. А уж они деликатничать не стали, – начали грести все, что под руку попадет.
Генка не поверил своим ушам.
– Не может такого быть!
– Еще как может! В древнем мире это называлось «ворваться в город на плечах противника». Вот и твой дружок впустил к нам в город орду дикарей, поработал этакой троянской лошадкой. А вот кто упрятал в лошадку дикарей, в этом еще стоит разобраться.
– Вы что! Думаете, это я?!
– А почему мне так не думать? – стального цвета глаза Окулиста глядели холодно и без тени сожаления. – Ты ведь, Геночка, у нас известный комбинатор! Вполне мог выставить Морехода дурачком-простачком и втихую пригласить со стороны диковатых гастролеров.
Генка набрал полную грудь воздуха и промолчал. Уши продолжали пылать огнем, но сказать было нечего. То есть, он мог бы, наверное, ударить себя в грудь, поклясться и покаяться, но версия Окулиста звучала вполне убедительно. Хакер – не человек, и веры ему нет. А уж если находится тот, кто взламывает двери, найдется и кто-то другой, кто эти двери откроет, обчистив дом до последней нитки.
– Какой ущерб? – еле слышно спросил он.
– По счастью, небольшой. Очень уж грубо действовали господа дикари. И наследили прилично. За руку их ухватили в последний момент, но этого оказалось достаточно. Хапали главным образом акции медных заводиков, – и могли бы унести миллионов на десять-двадцать, но не успели. Собственно, с них и началось наше расследование. Потом уже вышли на Морехода, а после и на тебя, дружок.
– Но Мореход не знал, где я.
– Неважно. Он выслал тебе посылку. Это во-первых, а во-вторых, ты сам засветился, сделав звонок по сотовому телефону. Добавь к этому свой железнодорожный билет и поймешь, что найти тебя было несложно.
Генка вновь опустил голову.
– Я дикарей не звал. Честное слово!
– А Морехода?
– Мореход – да. Моя вина.
Окулист коротко кивнул.
– Хотел отомстить?
Генка не ответил, и в домике повисло тягостное молчание. Только пара мух ошалело металась вокруг лампы. Для них электричество тоже было в диковинку. Забросив ногу на ногу, Валера по-хозяйски качнул стареньким кедом и деликатно прокашлялся.
– Кажется, позиции прояснились. – Подал он голос. – Непонятно одно: чего вы от нас хотите? Очередных репараций? Если так, то извините, взять с нас нечего.
– Так уж и нечего? – Окулист прищурился.
– Ну, разве что возьмете морковью да горохом. А не побрезгуете, – ведро репы накопаем. – Голос у Валеры был совершенно серьезным, хотя ясно было, что над гостем он подшучивает. Разумеется, Окулист это моментально уловил.
– А почему такой тон?
– А чего вы еще ждали? – Валера продолжал покачивать кедом. – Ясно же, что парень погорячился. Я больше скажу: судя по вашим джигитам, и вас есть, за что наказывать. Конечно, Генка – тот еще фокусник, но больших гадостей никогда не сделает.
– Вы уверены?
– На все сто.
Окулист немного помолчал.
– Простите, вы ведь ему не родственник?
– И даже не сосед! – Валера осклабился. – Кстати, знакомы мы с ним тоже относительно недавно. Еще вопросы?
– Только один: откуда такая убежденность в невиновности Геннадия?
– А вы поглядите, что этот парень делает для нас. Я говорю про Соболевку. Вы вот счет ему перекрыли – и довольнехоньки! А знать не знаете, что свои последние деньги он пустил на благоустройство нашей деревни.
– Этой дыры? – брови Окулиста недоверчиво дрогнули.
– Может, для вас она и дыра, а для нас – Родина. Понятно излагаю?
– Извините, если обидел… И что же он такого тут сотворил?
– По вашим меркам, вероятно, немного, но главное, что парень старался. И сейчас из кожи вон лезет, чтобы переселить наших аборигенов из пещерного века в век современный. Лампочка вон горит, – его заслуга. И скоро будут такие гореть во всех избах…
– Хватит, Валер!
– А чего хватит? Чего ты скромницу из себя корчишь! Я правду говорю! И малышня местная мультфильмы впервые увидела – тоже с его подачи. В интернете вашем я, конечно, не разбираюсь, но знаю, что в технике Генка сечет. И к людям относится по-человечески. Вы ведь, к примеру, со своими миллионами сюда не сунетесь. Разве что участочек прикупить да виллу отгрохать. А он девчонку-калеку на лечение отправил, последние бабки выложил и не кашлянул. Потому что человек! И я буду не я, если не порву глотку любому, кто попытается наехать на Генку. – Валера в очередной раз качнул своим кедом. – Если требуются подробности на мой счет, то поспрошайте своих ребяток. Вам же скажу по-свойски: настоящий вояка с сосунками всегда разберется, и лучше бы вам слинять по-хорошему. Понятно изложил или требуются пояснения?
Генка почувствовал, что от защитной речи Валеры его начинает мутить. А более всего он боялся реакции Окулиста. Боялся, что представитель «Василиска» рассмеется или того хуже – поднимется и с усмешкой скажет что-нибудь эдакое, напоминающее фразу того же одноногого Сильвера – про ружья и живых, которые скоро позавидуют мертвым…
Но Окулист не рассмеялся и остался сидеть на месте. Он и на лампочку поглядел более внимательно.
– Хмм… Там, на водонапорной башне я заметил что-то вроде флюгера с винтом – тоже, наверное, ваше изобретение?
– Наше. – Все с той же лихой улыбкой кивнул Валера. – Или не нравится?
– Почему же, интересная конструкция. И много дает такой махолет?
– Построим пяток, глядишь, на деревню хватит.
– Понятно. Ну, а насчет девочки-калеки…
– Это без комментариев! – отрезал Валера, и странное дело, Окулист снова почему-то не вспылил. Гена ощутил на себе его изучающий взгляд.
– Однако занятный ты парень, Геннадий.
– Вот и я о том же! – Валера хмыкнул. – С ним, знаете ли, как на вулкане, – живешь и трясешься! Каждый день – то лава, то лавина. Зевнуть не успеваешь. А только, знаете, лучше такой вулкан, чем ничего. До икоты доведет, зато и согреет.
– Образно, – одобрил Окулист и, бережно огладив брючины, поднялся. – А ведь, пожалуй, я готов забыть о разбитом лобовом стекле.
– Да ну?
– Я не шучу. – Окулист снова покосился на свисающую с потолка лампу и поступил неожиданно – взял и протянул Валере руку.
– Вероятно, с вами полезнее дружить.
– Только со мной? – Валера не спешил отвечать на рукопожатие.
– Я говорю о вас с Геннадием. – Окулист наконец-то удостоился чумазой пятерни и взглянул на подростка. – К тебе, Ген, у меня особое предложение. Сознаю, пользу нашего совместного сотрудничества я оценил поздновато, но лучше поздно, чем никогда.
Гена исподлобья смотрел, ожидая подвоха.
– Случай с Мореходом и бандой гастролеров навел меня на серьезные размышления. И не я один призадумался! Тем более, что у компании есть планы по расширению сетевого рынка… Словом, я хотел бы видеть тебя в нашем офисе. Чем быстрее, тем лучше.
– Вы предлагаете мне работу?
– Скажем, так: долгосрочный контракт на создание системной защиты. Компания расширяется, возникают дочерние фирмы, и без интернета нам сегодня никуда. Растет промышленный шпионаж, гадят конкуренты, да и просто случайное хулиганье… – Окулист скупо улыбнулся. – Словом, можешь считать это официальным предложением. С президентом компании я все согласую.
– Однако поворотец! – Валера поскреб макушку.
– Если подозреваете, что это ловушка, то напрасно. Я не настолько мелко плаваю, чтобы обманывать подростка да еще в присутствии свидетеля.
– Ну… Всяко бывает. – Уклончиво протянул Валера.
– Кажется, ты поминал о проблемах с «Магнолией»? – Окулист снова взглянул на Геннадия. – Думаю, этот вопрос мы тоже урегулируем.
– Правда? – не поверил Генка.
– Не сомневайся. Кое-какие справки я навел, проблема не такая уж серьезная.
– Но вы же говорили…
– Забудем о прежних разговорах. – Окулист посмотрел на ручной календарь, наморщил лоб. – Скажем, тридцатого августа в два часа дня в центральном офисе тебя устроит?
Генка пожал плечами.
– Честно говоря, я еще здесь не все доделал…
– Боюсь, всего ты здесь и не сделаешь. Во всяком случае, за один сезон. И потом – тебе ведь все равно нужно отправляться в школу. Вот и встретимся перед первым сентября. Так как? Можно ожидать тебя в офисе?
– Ну… Я постараюсь… – промямлил Генка.
– Очень на это надеюсь. – Окулист шагнул к выходу. – Если не сложно, проводите меня.
Они вышли очень вовремя. На улочке шарахнул выстрел, и тотчас раздались заполошные крики.
– Это еще что такое! – Окулист сошел по ступеням, ускорил шаг. Однако, подойдя к калитке, тут же отпрянул. Ему было чего испугаться, – Гена и сам внутренне ойкнул. Гулко топоча копытами, к заборчику подлетел огромный вороной конь. Сидящий на коне всадник натянул поводья, и Генка с изумлением узнал Мишаню. Точнее узнал и не поверил глазам. С охотничьей одностволкой в руке да еще на танцующем жеребце Мишаня больше напоминал кавалериста из фильмов про Первую Мировую. Всхрапывая, конь попятился, пошел боком от заборчика. Темные ноздри его ошалело вздрагивали. Даже в эту смутную минуту Генка мысленно взвыл от восторга. Конь был великолепен! Куда там автомобилям до этого красавца-зверя – с их тормозным визгом и ядовитыми выхлопами! Генка показался себе лилипутом возле гарцующего гиганта. И не к месту подумалось: какой, к черту, прогресс, если таких красавцев меняют на четырехколесный лом!
– Шеф! Мы его останавливали, а он как танк попер…
Трое крепышей из гвардии Окулиста в растерянности топтались на отдалении.
– А кто стрелял?
– Так он же и шмальнул! Мы задержать хотели, а он…
– Пусть только сунется кто! – Мишаня угрожающе качнул ружьем. Разглядев Генку с Валерой, просиял: – Как вы тут, живы?
– Все нормально, Мишань! – Валера подмигнул всаднику. – Был спор, да весь вышел. Так что шашки в ножны – и по хатам!
– Это без шуток? – Мишаня недоверчиво глянул на Генку, и подросток кивнул.
– Порядок, Миш.
– А я уже воевать собрался. Дробью свою пушку зарядил.
– Никого хоть не задел? – озаботился Валера.
– Я же в воздух. Чтоб охолонули… – Мишаня чертом развернулся на танцующем жеребце, по-разбойничьи свистнул, успокаивая скакуна. – Ладно, если что, я поблизости…
Всхрапнув, конь с места ударил в галоп, заставив шарахнуться в стороны мускулистых охранников. Проводив всадника взглядом, Окулист обернулся.
– И много у вас таких бойцов? – в голосе его звучало уважение.
– Сколько есть, все наши. – Валера усмехнулся. – Верно, кто-то из малышей поднял тревогу.
– Юрашка? – предположил Гена.
– Или Костяй. Те еще мальчиши-кибальчиши. – Валера озабоченно оглядел улицу. – Как бы другие не стали подходить. С вилами да граблями.
Генка представил себе дядю Пашу с вилами наперевес и громко фыркнул.
– Пожалуй, мы вас до машины проводим. – Продолжал Валера. – Мало ли что.
– Проводите, – спокойно согласился Окулист. – Нам ведь еще добираться и добираться. Не хотелось бы наткнуться по дороге на партизанский отряд.
– Кстати! – припомнил Генка. – Вы что же, только из-за меня сюда ехали?
Окулист улыбнулся.
– Предположение лестное, но… Нет, Гена, у нас ведь в Туринске тоже филиал имеется, так что совместили приятное с полезным. И дела порешали, и тебя вот навестили.
– Понятно… – Гена ощутил легкое разочарование.
Они вышли за калитку и странной процессией зашагали по направлению к машинам. Генка рассмотрел, что к прежним двум джипам добавилась белоснежная «Мазда». На ней, видно, и прибыл высокий гость…
Атлеты скоренько попрыгали в джипы, захлопали дверцами. Прежде чем сесть в иномарку, Окулист обернулся, долгим взором окинул притаившуюся в дымчатой зелени деревушку, задержался глазами на водонапорной башне с крутящимся ветряком. О чем он в эту минуту подумал, трудно было сказать, но Генке почудилось, что в серых глазах главного юриста «Василиска» мелькнула вполне человеческая грусть. Будто сожалел человек о чем-то давно утраченном. Сожалел и хотел вернуть. А может, это Генке только показалось…
